Ukraine is Ill with Political AIDS

В качестве выхода из теперешнего политического кризиса часто предлагают проведение одновременно досрочных выборов Президента и в Верховную Раду, приводя пример кризисного 1994 года. Но у авторов этих заявлений – короткая историческая память. Политический кризис 90-х достиг своего пика в 1993 г., когда под давлением страйков Верховная Рада сначала согласилась на проведение референдума по вопросу доверия власти, а позже, в 1994 году, сменила его преждевременными выборами во все органы власти. Именно 1994 г. стал началом тех процессов, которые и привели к хронической политической нестабильности в Украине с 2006 г.

Во-первых, говорим о переходе к пропорциональной системе выборов. На сугубо мажоритарных выборах 1994 г. фактически все политические силы провалились. Наиболее неудачно выступили национал-демократические партии: они так и не смогли договориться между собой о распределении округов. И в результате во многих округах их представители не выдвигались, зато в Западной, и кое-где Центральной Украине, национал-демократы выставляли по несколько кандидатур. И, борясь между собой, они пропускали вперед соперников. Общей же проблемой для всех политических сил был дефицит в их рядах мощных политиков, которых можно было бы выдвинуть в депутаты. Фактически ни одна партия не смогла выставить своих кандидатов по всем округам. Но наибольшая угроза для тогдашней политики шла от бизнеса, который начал проявлять активность. Устав от того, что депутаты в Верховной Раде погрязли в политических «розборках» и игнорируют экономические вопросы, бизнес решил сам пойти во власть. И на выборах 1994 г предприниматели, «красные директора» (руководители неприватизированных на то время предприятий) или их выдвиженцы массово начали баллотироваться. Иногда они шли как представители либеральных партий, но в основном — как внепартийные. При этом последние выиграли в наибольшем количестве округов — в основном в тех, на которые рассчитывали левые политические силы.

Вместо того, чтобы разработать меры по решению этих проблем и начать работу с завоевания благосклонности бизнесменов и рядового населения, политические силы решили изменить правила выборов, создав условия, которые заставили бы избирателей голосовать за партии, – перейти на пропорциональную систему.

Следует отметить, что национал-демократические партии еще в 1994 г. настаивали на переходе на пропорциональную систему, но тогда против выступили левые. Теперь же левые поддерживали эту идею, а главным лоббистом по ее внедрению стал лидер социалистов Александр Мороз. Используя голоса своей фракции как «золотую акцию» во время сложных голосований в обмен на внедрение пропорциональной системы, ему удалось перевести на пропорционалку не только выборы в Верховную Раду, но и местные.

Критиков, которые предупреждали о негативных последствиях внедрения пропорциональной системы, объявили врагами демократии и в разное время их называли сторонниками «красных директоров», кучмистами и сторонниками олигархов.

Убеждая в необходимости перехода на пропорциональную систему, некоторые политики и политэксперты демонстрировали (да и сейчас демонстрируют) невежество в этом вопросе. Так, они убеждали, что пропорциональная система действует во всех демократических странах, хотя, например, в США и Великобритании и еще ряде стран с развитой демократией выборы происходят по мажоритарной системе. Причем право выдвигаться имеют не только представители политических партий, но и независимые.

Также одни сторонники пропорциональной системы пугали, что мажоритарная система приведет к появлению множества мелких партий – каждый депутат Верховной Рады будет иметь собственную карманную партию. Другие же, напротив, убеждали, что следствием мажоритарной системы будет двухпартийность, а это, в свою очередь, заблокирует появление новых политических сил. Но, как показывает опыт политической жизни в других странах, избирательная система существенно не влияет на количество политических партий. Так, в США политическую жизнь фактически монополизировали две партии – Республиканская и Демократическая. Но действуют и другие. Хотя они и не могут похвастаться большими достижениями – достаточно редко их представители попадают в Конгресс; однако сама возможность избрать в парламент представителя не господствующих партий или внепартийного позволяет американским избирателям вынуждать последних «не расслабляться». Ведь во время голосования по некоторым вопросам и один голос депутата может что-либо решить. А вот в соседней Канаде, где тоже выборы происходят по мажоритарной системе, парламентскими являются четыре партии. В Великобритании, в которой одна из самых старых демократий с мажоритарной системой, в парламенте (Палате обществ) представлено свыше десяти партий, которые имеют разный политический возраст, а также внепартийные. Правда, у трех основных политических сил – 96% депутатских мандатов.

В то же время переход на сугубо пропорциональную систему в России позволил закрыть путь в Государственную Думу оппозиционерам, которые прорывались в парламент по одномандатным округам. Тем самым закрепив в России «управляемую демократию» фактически с однопартийной системой.

Недостатком мажоритарной системы называли возможность подкупа избирателей. Да, действительно, некоторые кандидаты раздавали в своих округах избирателям продуктовые наборы или деньги – «гречку», или делали более общественные презенты: ремонтировали дороги, проводили газ и др. Хотя этот метод и в голодные 90-е не давал стопроцентного результата: достаточно часто люди брали у одних, а голосовали за других, – но, как продемонстрировали сугубо пропорциональные выборы, в более сытые предкризисные 2000-ные «гречка» и дальше использовалась в кампаниях.

Также мажоритарную систему обвиняли в незащищенности перед давлением на избирателей. Будто руководители или владельцы больших предприятий будут продвигать кандидатов в парламент, принуждая голосовать за них своих рабочих. Как показали последние выборы в Верховную Раду, у наибольших сторонников пропорциональной системы – социалистов – наилучшие результаты наблюдались в населенных пунктах, где были предприятия металлургического комбината имени Ильича, которым руководил член фракции СПУ Владимир Бойко.

Сторонники пропорциональной системы обещали, что ее внедрение позволит поднять роль политических партий и состоится их укрепление. Но эти надежды не оправдались. Ведь партии — это не только идеология, но и люди, которые ее будут внедрять – политики. А главными ценностями политика является не только способность убеждать избирателей, но и умение договариваться и находить компромисс для лоббирования решений, которые бы позволили внедрить как программу партии, так и обещания избирателям. Во время выборов по мажоритарной системе партии, которая желает получить большинство, нужно выдвигать собственного мощного политика практически в каждом округе. Поэтому политические силы заинтересованы в поиске и содержании в своих рядах сильных представителей, это способствует перестройке партии. Во время внутрипартийных согласований позиций и интересов политики и получают навыки договариваться и находить компромиссные решения. И это действует надежнее, чем императивный мандат, внедренный в нашей пропорциональной системе. Выходы депутатов из партии или переходы в другие являются очень жидкими. Ведь выход мощного политика может означать потерю избирательного округа для партии на долгие годы. В Украине даже угроза потери депутатского мандата не дала возможность навести порядок во внутрифракционных отношениях и сформировать действенную коалицию. Фактически после объявления о переходе на пропорциональную систему (сначала была введена смешанная система, когда половина депутатов избиралась по партийным спискам), разгорелись с новой силой внутрипартийные войны. Ведь теперь для попадания в парламент главной стала не работа в округе, а местоположение в партийном списке. А поскольку списки в реальности формировались сверху, старое руководство партий испугалось, что их попробуют устранить, и потому начало избавляться от потенциальных конкурентов. В итоге это привело к отколам или расколам в большинстве партий. Попадание в парламент по пропорциональной системе на выборах в 1998 г. Партии зеленых Украины стимулировало массовое появление телевизионных партий и блоков, чья работа сводилась исключительно к рекламной кампании на период выборов. А сегодня популярными стали политические силы, в которых ставка делается на харизматичного лидера. Раскручивая его с помощью СМИ, инвесторы надеются, что личная популярность головы позволит попасть в парламент всей политической силе, а его харизма скроет недостатки других членов избирательного списка. Все это привело к фактическому исчезновению политиков из политической жизни Украины. Партии или блоки в своих составах имеют лишь по несколько публичных людей, которые произносят позицию своей структуры по какому-то вопросу. Но, как видим, этих публичных деятелей назвать политиками очень сложно, ведь фактически всё время они проводят в публичных обвинениях своих оппонентов, а не в переговорах и поиске решений. О деградации политических сил свидетельствует тот факт, что в СМИ всё чаще вместо слова “партия” журналисты, и даже и депутаты, используют словосочетание – "политический проект". Хотя иногда серьезность проблем нуждается все-таки в привлечении политиков, и тогда обращаются к старым кадрам. Так, в 2006 году для формирования промэрского большинства в Киевсовете Леонид Черновецкий привлек Александра Волкова . А во время парламентского кризиса в 2007 г. на «круглый стол» для подготовки Универсала национального единства был приглашен Леонид Кравчук, Степан Плющ и др. В последующем Степан Плющ и Степан Гавриш получили должности в центральных органах власти.

Хуже ситуация во внешнеполитической сфере, когда в начале независимости украинские представители подписывали невыгодные для государства соглашения, которые часто даже были необязательными, например разные хартии для вступления в Совет Европы. Но те промахи можно было списать на естественное отсутствие на то время опытных политиков, которые бы могли достойно защищать Украину на международном уровне. А фактический провал в международной сфере сегодня (условия вступления в ВТО, контракт с "Газпромом", борьба за шельф о. Змеиный ) свидетельствует, что качественные политики так у нас и не появились.

Внедрение пропорциональной системы нам подносили, как лекарства от регионализма и сепаратизма, которые спасут от раскола государства. Потому что, в отличие от мажоритарной системы, депутаты будут представлять не отдельный регион (округ), а общеукраинскую политическую силу. Избирательный барьер же не допустит попадания в парламент узкорегиональных партий или блоков. Но уже первые выборы по смешанной системе в 1998 г. показали, что 4% избирательный барьер не является преградой для узкорегиональных политических сил. В парламент попали две партии за счет высокой поддержки в своих областях: "Громада", в Днепропетровской, и СДПУ(О), в Закарпатской. И хотя на следующих выборах такие "однообластные партии" в Верховную Раду не прошли, но возможность повторения такого достаточно реальная, учитывая, что величина барьера уменьшена с 4 до 3%. Одним из отличий пропорциональной системы от мажоритарной является то, что при мажоритарной системе основную роль в выборе играют интересы граждан на момент выборов, а в пропорциональной – эмоции избирателей. Поэтому политтехнологи часто для раскрутки политических сил брали не самые важные для избирателей проблемы, а те, которые вызывают эмоциональный отзыв. А легче всего "раскрутить" кампанию на противопоставлении граждан одного региона другим, используя даже минимальные отличия, поднимая, например, тему статуса русского языка. Тем самым украинскому обществу навязывают Свифтовскую лилипутскую войну между "тупоконечниками" и "остроконечниками".

В то же время реальные местные проблемы, которые нуждаются в решении на государственном уровне, остаются вне поля зрения. И только когда эти проблемы приводят к значительным техногенным авариям или природным катастрофам (замороженный Алчевск, взрывы на шахтах, сдвиги или наводнения), за их решение хватаются представители всех ветвей власти, наперегонки обещая помощь и наказать виновных. Срочно принимаются правительственные программы, ни одна из которых за всю историю так и не была реализована, или законы о поднятии престижности определенной профессии – тем самым другие относят к несущественным. А другие хронические экологические, социальные, экономические вопросы регионов так и остаются вне поля зрения власти.

Много проблем получило от введения пропорциональной системы местное самоуправление. Начиная с анекдотической, когда политические силы выдвигали меньше кандидатов, чем потом получили мандатов, потому некоторые местные советы оказались не укомплектованные. И до более серьезных проблем. В советы пришло много новых депутатов, которые не имели опыта деятельности в этой сфере, зато они принесли заполитизированность в работу. Вместо того, чтобы рассматривать и решать местные вопросы, советы втянулись в войну памятников. В городах часто с боями устанавливали памятники царицам и императорам или жертвам событий, которые не имели к этому населенному пункту ни одного отношения. Вызывая этими действиями возмущения у жителей других регионов. Также, подчиняясь по партийной линии указаниям сверху, депутатам приходилось принимать решения, выгодные партийному руководству. Здесь можно вспомнить рейд Юлии Тимошенко в 2007 г. по областям, когда Бютовские депутаты во время ее визита демонстративно голосовали за снижение коммунальных тарифов. Хотя никто при этом не наводил экономических обоснований. Фактически сфера ЖКХ была принесена в жертву политическому рейтингу.

Но самые значительные проблемы часто возникали в тех городах, где мэр представлял политическую силу, которая не имела большинства в совете, или был независимым. В таких случаях, чтобы снизить рейтинг мэра, а по возможности и добиться его перевыборов, депутаты блокировали его роботу. Заложниками этого противостояния стали инвесторы, особенно не местные. Как результат – были потеряны миллиарды долларов инвестиций в реальный сектор экономики нашего государства, которые могли бы дать новые рабочие места и позволили бы легче пережить экономический кризис.

Пропорциональная система стала ширмой, которая отделила депутатов от избирателей. Раньше каждый депутат в округе имел приемную, куда при необходимости мог обратиться гражданин за помощью. И хоть в настоящее время некоторые политические силы тоже сделали сеть приемных, но их намного меньше, да и информацию о них не всегда избиратель может найти. Практически парализовалась и работа общественных организаций. Имея авторитет и влияние на избирателей на определенных территориях, общественные организации вынуждали считаться с собой депутатов от соответствующих округов. Тем самым имели возможность влиять на решение советов, лоббируя интересы своих членов. Но похвастаться мощной поддержкой граждан по всей Украине ни одна из организаций не может, потому партии с легкостью пренебрегают их интересами. Еще в 1994 г., после первых выборов в России по смешанной системе, российские общественные организации жаловались на демократические политические силы, которых они поддерживали на выборах. Потому что те по просьбе о помощи отвечали, что голоса от общественных организаций практически ничего не весят в общем количестве избирателей. Но у нас, к сожалению, на это общественные организации не обратили внимания.

Следовательно, внедрение пропорциональной системы не решило ни одной из поставленных проблем, потому что решить их можно лишь поднятием уровня политической культуры граждан, зато породило еще ряд остальных проблем.

Следующим негативным процессом стало движение по ограничению полномочий Президента. Как и с внедрением пропорциональной избирательной системы, и этот процесс возглавил Александр Мороз. Фактически перед каждыми президентскими выборами лидер социалистов имел наилучшие стартовые условия, но из-за ряда причин добывал в борьбе лишь почетное третье место. После каждой президентской кампании Александр Мороз с новой силой начинал борьбу как с их победителем, так и с самой должностью.

Внедренная в Украине модель, когда исполнительную власть фактически возглавляют двое лиц (Президент и Премьер-министр), относительно хорошо работает, если они оба представляют одну политическую силу, как это было при премьере Юрии Еханурове. В случае же, когда они в разных политических лагерях, между ними возникает напряжение, которое имеет шансы перейти в открытое противостояние. И не поделить самолет президент и премьер могут не только у нас, а даже в стране с более развитой демократией — Польше.

Нам как панацею навязывают парламентскую модель управления, когда президент фактически не имеет никаких полномочий, или вообще отсутствует, а за исполнительную власть отвечает премьер-министр, избранный парламентом. Главным аргументом на внедрение этой модели, как и в случае с пропорциональной системой выборов, выдвигают ее "европейскость", преднамеренно опуская негативные стороны. Главным изъяном парламентской системы является политическая нестабильность. Редко когда одной партии удается на выборах получить свыше половины депутатских мест и единолично сформировать правительство и избрать премьера. Поэтому часто придется создавать коалиции, не всегда переговоры по ее формированию завершаются удачно, и в случае провала этих переговоров или развала коалиции в парламенте опять необходимо проводить досрочные выборы. Иногда, оценивая политическую ситуацию на данный момент, правящие или оппозиционные партии сами могут инициировать досрочные выборы, чтобы укрепить свою позицию в парламенте или вернуться к власти. Так, в прошлом году в Канаде (в третий раз за четыре года) состоялись досрочные парламентские выборы. Их инициировал премьер-министр Стивен Харпер. Политик надеялся, что его консервативная партия получит убедительное большинство. На то время его политической силе для большинства в парламенте недоставало трех десятков голосов. Поэтому консерваторы были вынуждены постоянно искать единомышленников. Однако мировой финансовый кризис взорвал репутацию правящей партии, и ей не удалось получить желаемое большинство. Фактически парламентская модель превратила выборы в инструмент не стратегической, а тактической политической борьбы. Постоянная угроза новых выборов повышает в работе правительства уровень популизма и мешает разрабатывать и внедрять стратегические проекты. Так, в Европейском союзе, как и у нас, постоянно говорят о необходимости уменьшения зависимости от российских энергоносителей и, соответственно, о построении альтернативных газопроводов. Но выделяя на помощь Палестине многомиллионные суммы, Евросоюз на построение в обход России газопровода Nabucco не дал ни цента. Канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что Nabucco не должен финансироваться из средств налогоплательщиков. В то время Россия расширяет круг европейских стран, которым продает газ, договаривается о строительстве в Европе собственных газохранилищ и прокладке новых газогонов. Тем самым всё глубже вгоняя свою газовую иглу в Европу, и российское руководство не интересуется, на чьи средства это делается. Но и демократические страны могут реализовывать стратегические проекты, если у них – президентская модель управления. Так, США, невзирая на разные преграды, реализовали строительство нафтогона Баку-Тбилиси-Джейхан. При президентской модели, когда президент единолично возглавляет исполнительную власть, срок пребывания на этом посту не зависит от полученных результатов пропрезидентской партии на парламентских выборах. Но для успешной работы, чтобы иметь реальные шансы на переизбрание на следующих выборах, президенту нужно договариваться с представителями других партий для воплощения своих программ, тем самым голове государства необходимо становиться выше интересов своей партии. Для этого даже происходит назначение политиков из не пропрезидентских партий в органы исполнительной власти. Так, например, в настоящее время действует новоизбранный президент США демократ Барак Обама, приглашая на министерские должности в своей администрации республиканцев. При этом никто не обвиняет его в измене идеалов его партии, а республиканцы не исключают из своих лав «перебежчиков».

В 2006 г. после общих выборов по пропорциональной системе и внедрения конституционных изменений по ограничению полномочий президента мы получили разбалансированную исполнительную ветвь власти, дефицит качественных политиков в парламенте, заидеологизированные местные советы и фактически парализованные общественные организации. Всё это не позволило найти адекватных решений на внутренне- и внешнеполитические и экономические вызовы (вступление в НАТО, война в Грузии, финансовый кризис и др.). Сначала заострился политический кризис, а затем пожаловал и экономический. Перезагрузка в виде преждевременных выборов в Верховную Раду и кое-где в местные органы власти не дало ни одного позитивного результата. Разве что заслуженное наказание за активное лоббирование пропорциональной системы выборов и переход к парламентской системе понесла Социалистическая Партия Украины — ни в парламент, ни в Киевсовет ее представители не попали. Поэтому предложение для выхода из кризиса провести одновременно досрочные парламентские и президентские выборы без изменений избирательного законодательства и конституции вызывает скепсис. И это начинают понимать представители политических сил. Уже большинство из них говорит о возвращении к мажоритарной системе на местных выборах, правда, только единицы заявляют о необходимости перехода к президентской модели управления. Но намного более сложная ситуация с системой парламентских выборов. Сейчас приобретают популярность две модели проведения выборов. Одна предусматривает проведение выборов по смешанной системе, когда половина депутатов избирается по мажоритарной системе (по округам), а вторая — по открытым партийным спискам. Фактически избирателям опять навязывают содержание политических «жен» и «любовниц». Когда на избранного от округа мажоритарника ляжет ответственность по решению местных проблем, избранный по партийному списку депутат сможет лишь иногда появляться для обольщения избирателей, и не будет нести никакой ответственности.

Также предлагают проведения выборов в Верховную Раду лишь по открытым спискам. Ну не могут наши политики отказаться от монополии партий представлять избирателей в парламенте! И хотя эта модель голосования выглядит, на первый взгляд, привлекательной — избиратель будет голосовать не только за партию, но и за конкретного от нее кандидата, — она может вызывать много проблем во время реализации. Внесение в бюллетень, кроме названия политической силы, еще и полного перечня кандидатов от нее во время голосования по общенациональному или большому региональному округу приведет к тому, что этот бюллетень будет иметь размер в десятки метров. Поэтому избиратель физически не сможет проголосовать. Да и метод, который предлагают некоторые депутаты, — голосовать заполнением избирательного бюллетеня путем вписывания в него с помощью специальных трафаретов порядковых номеров партии и кандидата от нее — не каждый избиратель осилит. Даже во время голосования по небольшим региональным округам, когда политические силы будут выдвигать в них лишь по несколько кандидатов, бюллетень все равно будет превышать метр в длину. Также осложнится и подсчет голосов на участках, а ввиду низкого профессионального уровня членов избиркомов, он может затянуться на несколько дней, и при этом неумышленно могут допускаться много ошибок. Да и сложная система общегосударственного подбивания итогов, по-видимому, запутает избирателей. Они не поймут, почему одни политики попали в парламент, а другие — нет. В свою очередь, это может привести даже к безосновательным обвинениям в фальсификациях и полностью дискредитирует сам институт выборов.

Более логически было бы вернуться к мажоритарной системе выборов в Верховную Раду, учтя недостатки мажоритарных выборов в Украине и опыт развитых демократических стран, в которых тоже используется эта система. Чтобы мажоритарная модель эффективно работала, не нужно вводить обязательный порог явки избирателей в 50%, который парализовал выборы во многих округах в 1994 г. Зато целесообразно внедрить норму, по которой победителю необходимо было набрать 50% +1 голос, а если ни один кандидат не набирает этого количества голосов, во втором туре побеждает тот, кто набирает простое большинство голосов активных избирателей. Это позволит предотвратить случаи, когда некоторые кандидаты становились депутатами, набрав меньше четверти голосов, на такую проблему в настоящее время жалуются и в Великобритании. Чтобы депутаты не сменяли округ, от которых баллотируются, необходимо ввести ограничения, по которым имели бы право выдвигаться лишь те, кто зарегистрирован как житель округа не менее пяти лет. Подобное правило существует на выборах в Сенат США. Чтобы партии «не расслаблялись», нужно позволить выдвигать независимых кандидатов. Но процедура их выдвигания должна быть сложнее, чем для партий. Например, самим выдвиженцам можно поставить условие собрать достаточно большое количество подписей за себя. Это дало бы возможность немного отсечь технических кандидатов и просто амбициозных граждан, которые в реальности не имеют ни одной поддержки у избирателей, а также дало бы небольшую фору партиям.

Идеальным стало бы избрание депутатов на шесть лет, разбив выборы так, чтобы одна треть переизбиралась каждые два года. Этот порядок избрания в настоящее время действует на выборах в Сенат США. В таком случае как минимум треть депутатов находилась бы в состоянии избирательных гонок и обращала бы больше внимания на проблемы избирателей, а остальные не позволили бы принимать сугубо популистские решения.

В любом случае, сегодня как никогда является необходимым взглянуть на проблемы украинской избирательной системы под свежим углом и предлагать радикальные и, возможно, нестандартные решения. Иначе наша политическая система и в дальнейшем будет тормозить развитие страны, углубляя и провоцируя социальные конфликты.